Драйв Астарты - Страница 219

К оглавлению

219

– А как вам настоящий коммунизм? – Весело спросил Оскэ.

Молодые тиморцы резко замолчали, а потом почти синхронно вздохнули.

– Это очень здорово, – нерешительно произнесла Стэли. – Но… Понимаешь…

– Мы ещё к этому не совсем готовы, – немного грустно договорил Эсао.

Гастон Дюги помассировал щеки и поинтересовался.

– Насколько вообще соответствуют действительности эти утверждения о настоящем коммунизме на островах Элаусестере?

– Полностью соответствуют, – сказала Флер. – Четыре атолла Элаусестере это вполне реальный коммунистический постиндустриальный ультратехнологичный полис.

– Мы вам несколько раз предлагали, – заметил Оскэ, – полетим с нами на выходные, посмотрите сами. Тут меньше трехсот миль к вест-норд-вест, час на флайке.

– Я не уверен, что это следует делать, не выяснив точно, что там… – Ответил Гастон.

– …Вы сами говорили, – добавила Доминика, – что обычаи этого полиса легко могут шокировать среднего европейца.

– Ты не средний европеец, Доми, – возразила Флер, – ты гораздо лучше. Честно.

– О, черт, – буркнула француженка, – Гастон, может быть, в следующие выходные?

– Хорошо, – спокойно согласился он. – Надеюсь, мы переживем этот шок. Но если я сегодня не высплюсь, то надежды гораздо меньше. Если вы помните, коллеги, нам предстоит подъем в шесть утра… Кстати, никого не шокирует, что я обращаюсь к инженерно-техническому персоналу «коллеги», а не «товарищи»?

– Нас это не шокирует, товарищ Гастон, – мягко ответил Эсао, – Мы понимаем, что в условно-западном мире ученые редко используют слово «товарищ», потому что оно очернено буржуазными предрассудками. Мы относимся к этому с пониманием.

– Ой, – сказал доктор Дюги. – Вообще-то я пошутил. Спокойной ночи… Товарищи.


…


Как правило, Флер и Оскэ перед сном занимались любовью на крыше. Это довольно распространенный среди канаков обычай, и в общем понятный. Прохлада. Шелест морских волн. А над головой – бархатно-черное небо, усеянное яркими звездами… Романтика. Французы тактично старались не замечать этих вечерних эротических упражнений. Конголезцы, наоборот, замечали, полагая, что босс Оскэ и его женщина вовсе не просто так делают это именно под открытым звездным небом. В их системе представлений любое не совсем обычное выполнение бытовых действий означало магический обряд. Наверное (считали они), это специальная инженерная магия, от которой, не в последнюю очередь, зависит успех работы. Не спроста босс Оскэ и его женщина после этого дела ещё четверть часа громко шепчут что-то, и только потом уходят в дом спать. Правильное и вовремя сказанное igbecela много значит, да!

На самом деле, все объяснялось чуть иначе. Наверное, у каждой влюбленной пары существуют свои микро-традиции. У этих двоих была такая традиция: после секса полежать, держась за руки, и поболтать о чем-то, непременно громким шепотом.

– Знаешь, – начала Флер. – Я пытаюсь представить себе чувства этих ребят, когда они попали на Элаусестере. Для них это не просто экзотический полис, как для нас.

– Для нас это тоже не просто экзотический полис, – заметил Оскэ.

– Верно, – согласилась она, – Элаусестере это один из самых интересных полисов на планете. Но – одно из. Вот как! А для ребят Элаусестере заранее был чем-то почти культовым. Кусочек мира мечты. Мира, в котором будут жить их дети и внуки.

– Типа, да. Люди мечтали, а мечта оказалась совсем не такой, как они думали…

– Нет, Оскэ! Мечта оказалась такой! Элаусестере для ребят заведомо был во всем правилен, потому что это единственный коммунистический полис на планете. Все несоответствия ожиданий и реальности для них значили, что они сами не такие.

Он пощекотал пальцем ладошку Флер и негромко вздохнул.

– Если мечта смешана с идеологией, то это по-любому не в тему. Особенно когда идеология такая перекошенная внутри самой себя.

– Это в смысле..? – не поняла она.

– В смысле, и коммунизм, и католицизм. Что такое для католиков элаусестерские фестивали, где свинг-секс. Даже для нас это странно, а каково ребятам?

– Угу… Представляю. Я, собственно, к тому, что надо их как-то поддержать.

– Хорошо бы, – согласился Оскэ. – Но, по ходу, для этого надо построить ещё один коммунистический полис. Как бы облегченный вариант. Для начинающих.

Флер потерлась щекой о его плечо и негромко хихикнула.

– За что я тебя люблю, Оскэ, так это за грандиозность предложений. Типа, взять и построить полис. Вообще-то я тебя много за что люблю. Ну, ты понимаешь…

– Iri! Классно! Знаешь, Флер, когда любимая женщина тебя много за что любит, это феерично! Я даже не знаю, как выразить словами это фантастическое ощущение.

– Я все равно не пойму, – она снова хихикнула. – У меня не тот пол, прикинь?

– Нет, тот, – возразил он. – Мне твой пол очень даже нравится.

– Кстати… – произнесла она.

– Что кстати? – переспросил Оскэ.

– Ну, я даже не знаю, как выразить словами это фантастическое ощущение…

– Ощущение?

– Да. Тем более, оно в данный момент жизни ещё не ощущение, а… Скорее что-то фантомно-мечтательное, если ты понимаешь, о чем я…

– Ого, – громко прошептал он. – А это… Это точно?

– Ну, – Флер улыбнулась. – Если базовая школьная биология не врет…

– Флер! – Оскэ взъерошил свою пурпурную прическу и крикнул:

– Ua here au i-a oe!!!

Компания конголезцев, болтавших за кувшином пива у костра, прислушалась.

– Blyk nn baie sterk igbekela (похоже, это очень сильное заклинание), – шепнул один.

– Boss sy vrou dat hy haar life (босс сказал жене, что любит её), – заметил другой.

– Ja, dit nn ungani ndi kanak (да, это такое колдовство у канаков), – уточнил первый.

219