Драйв Астарты - Страница 5

– Я уверена. Я уже говорила про дизайн тримарана-парусника. А ночью 12.04. экипаж гидроплана с атолла Бассас принял нас за своих.

– За своих, это значит за канаков, а не за замбезийцев? – предположил генерал.

Юн Чун утвердительно кивнула и уточнила.

– Нас приняли за меганезийских этнических китайцев. Мы обменялись обычными у канаков приветствиями на море: «Ia orana foa!» – «Aloha hoa-hoa!», и ещё парой фраз. Только потом кто-то из них связался по рации с руководством и получил info о нас.

– Они получили info о вас до или после погрузки в гидроплан муляжа U-215A?

– До того, товарищ Зян. Они ещё только начали сдувать муляж субмарины.

– До того? – удивленно переспросил генерал, – И они не отняли у вас видеокамеру?

– Это канаки, – ответила она, – Для них не характерно бессмысленное насилие. Они догадались, что видеоряд с наиболее важными данными уже ушел в эфир…

– Наиболее важные, – перебил генерал, – это данные о том, что муляж был надувной копией корпуса конкретной субмарины U-215A «Норфолк» ВМС США, которая в прошлом году стала трофеем меганезийцев из-за инцидента «Тероа – эректус»?

– Да, – подтвердила Юн Чун, – Пресекать наши действия уже не было смысла. Они, по своим обычаям, предложили нам воду, пищу и помощь. Мы вежливо отказались. Они попрощались и улетели. Это есть на видеозаписи. Вечером 12.04, когда мы подошли близко к Бассас, чтобы наблюдать за подготовкой к атакующим действиям штурмовой группы, они не повторили эту ошибку, и отбуксировали нас на двадцать миль к юго-западу под предлогом обеспечения нашей безопасности.

– Почему именно к юго-западу?

– Согласно легенде, мы шли в Кейптаун. К тому моменту уже выяснилось, что среди инструкторов операции есть мои знакомые, Рон и Пума Батчер с Пелилиу. Они даже предложили перебросить нас поближе к Кейптауну по воздуху к 30-й широте, за зону потенциальных боевых действий, но мы отказались по мотиву любви к риску.

Генерал достал из смонтированного на боку столика мини-буфета термос, три чашки, пищевой контейнер и сахарницу, и спросил:

– Этот же мотив вы назвали им и потом, когда их патруль обнаружил вас в акватории оперативных действий Чиндэ – Куелимане? Это ведь совсем не по пути в Кейптаун.

– Я думаю, они этого и ожидали, – сказал Линси Ли, – Нам, не без юмора, сообщили о ненадежности нашей навигации, и отбуксировали к югу. Но мы успели заснять с воды вылет устройств «Yeka» для точечной артподготовки и начало развертывания ударной группы боевых катеров малой осадки с лихтеровоза. Остальная часть видеозаписи делалась с дрона, и качество съемки тактических флаеров «Ptero» несколько ниже.

– Качество достаточное, – сказал генерал – Вам понравилось иметь дело с канаками?

– Мне нравится делать мою работу для нашей страны, – ответил тот.

– Отставить патетику, лейтенант! Мы не на политзанятиях. Вы второй раз работаете в контакте с ними. Первый раз – в Конго, два года назад. Второй раз – здесь. У вас уже должно было сложиться мнение о них. Я хочу его услышать.

Линси Ли заметно напрягся, и, подбирая на ходу слова, ответил:

– Я не одобряю их развязности в быту и низкого уровня субординации. Я думаю, что такой стиль действий может негативно влиять на дисциплину и на качество решения боевых или трудовых задач военного подразделения или рабочего коллектива.

– У вас хорошие навыки самостоятельного анализа, – похвалил Гихеу Зян, – А как вы организуете свое поведение, если вам придется тесно сотрудничать с канаками в их социальной среде? Как вы справитесь со своим неодобрением этих сторон их жизни?

– Если мне поставят такую задачу, то я заставлю себя не замечать этого.

– Заставите… – проворчал генерал, – А вы могли бы подружиться с канаком?

– Если будет поставлена такая задача… – начал лейтенант.

Гихеу Зян жестом приказал ему остановиться.

– Вы не поняли вопроса, товарищ Линси. Я спросил: сможете ли вы считать канака – меганезийца или папуаса-мелано, с его стилем жизни, своим другом? Не просто не замечать то, что вам не нравится, а принимать это, как данность, как мы принимаем любые другие отличия наших друзей от нас самих. Теперь вы поняли вопрос?

– Да, товарищ Зян. По моему личному опыту, если я работаю в команде с людьми, которые не вызывают у меня отвращения, то я с ними начинаю дружить.

– А у вас есть опыт работы в команде с людьми, вызывающими у вас отвращение?

– Да. В Судане, 6 лет назад, когда я работал инструктором гвардии в Эль-Обейде.

– Но вашу работу там характеризуют, как успешную, – заметил генерал.

– Да, товарищ Зян, но я был рад, когда меня перевели в Уолфиш, Намибия, в корпус инструкторов морской пехоты. С ними я подружился, хотя их манеры не одобряю.

– У вас предубеждение именно против мусульман? – спросил Гихеу Зян.

– Нет. Я считаю суеверием любую религию. Мне это безразлично. У меня дружеские отношения с несколькими офицерами Сингапура, и с буддистами и с мусульманами.

– Семейные традиции вы тоже считаете суеверием?

– Нет. Я не задумывался на эту тему.

– Не задумывались… Но у вас нет семьи, лейтенант, и вы, как сказано в вашем досье, предпочитаете брать в свою команду людей, у которых нет семьи, как и у вас.

Лейтенант опустил глаза и пожал плечами.

– Обычно меня назначают руководить подразделением, где высоки прогнозируемые потери среди личного состава. Если в сложной оперативной обстановке приходится отвлекаться на мысли о женах и детях своих бойцов, это мешает.

– А также и на мысли о своей жене и детях? – уточнил генерал.

– Так точно. Я должен был бы о них думать, как и о женах и детях своих бойцов.