Драйв Астарты - Страница 94

– Это для куража, – пояснил Снэп, – так что не ругайся на них, ОК?

Заходящее солнце висело низко, почти касаясь горизонта. Приводняющаяся флайка, казалось, прокатилась по блестящей золотой дорожке, постеленной на поверхность залива. Лэндинг оказался не вполне точным: остановка произошла метрах в сорока от пирса. Последующие маневры сближения с причальной стенкой на минимальных оборотах пропеллера заняли минуты три и завершились зачетным мягким касанием.

– Мы круче всех, так, курсант? – воскликнула Оюю, первой выскакивая из кабины на настил пирса, – Парни тихо балдеют от нашей крутизны!

– Балдеем! – уверенно подтвердил Снэп.

– Именно так, – подыграл Кватро.

– Спасибо, – произнесла Зирка, тоже выбираясь на пирс, – А если серьезно: у меня действительно что-то начинает получаться?

– У тебя все классно получается! – твердо сказала Оюю, – Не хватает только опыта.

Полька неуверенно пожала плечами.

– Я не понимаю, почему вы все стараетесь меня перехвалить.

– Не перехвалить, а похвалить, – поправила Оюю, – Потому, что в любом тренинге, в любой работе, и вообще в чем угодно, нужны позитивные эмоции. Только тогда все получается хорошо, и остается правильно мотивирующий условный рефлекс. Это написано даже в школьном учебнике по практической биологии. Ну, что, нырнем?

– …А мы пока организуем первый транш ужина, – произнес Кватро, и они со Снэпом двинулись к дому. «Первый транш» – какао и сэндвичи – в организации не нуждался. Минутное дело. Смысл состоял в том, чтобы дать Зирке возможность поплавать без исполнения ужасающей (с точки зрения провинциального меганезийца) процедуры переодевания сначала из сухопутной одежды в купальный костюм, а затем обратно, в сухопутный вариант. В отсутствии рядом мужчин, полька обходилась без этого.

Итак, Кватро Чинкл включил электрический котелок с будущим какао, и забросил на решетку электро-печки извлеченные из холодильника сэндвичи. Снэп, тем временем, закурил самокрутку из цельного табачного листа, и поинтересовался.

– Док Кватро, я правильно понимаю, что Зирка сегодня получила компенсацию?

– Видимо, да, – ответил математик, – Аукцион в Сайпане закрылся в полдень, что по нашему поясу означает два часа дня. В это время ей и должна была прийти сумма.

– Вот-вот, – Снэп кивнул, – Она перевела нам сумму за флайку. Типа, она их у нас стрельнула до аукциона. Вот мы и вспомнили. А тебе она ничего не сказала?

– Ничего, – подтвердил Чинкл, – У нее и причин не было. Она мне ничего не должна, поэтому: с чего бы ей меня информировать о своих поступлениях?

Снэп покрутил в пальцах дымящуюся самокрутку.

– С одной стороны, как бы, да. А с другой: прикинь, док, какой смысл Зирке дальше работать у тебя мажордомом и жить в твоей мансарде?

– Ты прав. Вероятно, никакого смысла. Она может купить себе fare и более серьезно заняться образованием, чтобы года через три найти интересную работу, или заняться бизнесом. Например, купить ферму или мини-фабрику. Наверное, мне следовало бы объяснить ей, что 200 тысяч фунтов – это достаточная стартовая сумма для…

– Наоборот, – перебил Снэп, – Это именно то, чего ни в коем случае не надо делать.

– Давай разберемся, – спокойно сказал математик, – полминуты назад ты…

– Подожди, док, – снова перебил его Снэп, – Зирка уж точно не хуже тебя знает, что сколько стоит на Киритимати, потому что она ведет твое домашнее хозяйство.

– Да, действительно… Но тогда я не понимаю её логики.

– Логика такая, док, что ей пока комфортнее оставить все, как есть. Я не просто так говорю. Мне объяснила Оюю, а она общается с Зиркой. Ты в курсе. Прикинь: Оюю заранее была уверена, что Зирка, получив компенсацию, не захочет ничего менять.

Кватро встал и выключил закипевший котелок. Потом взял со стола и подбросил на ладони пачку сигарет. Потом вытащил сигарету, прикурил и задумчиво произнес.

– Возможно, дело в том, что я немного помогаю Зирке готовиться к колледжу. Но это никак не зависит от того, работает она на меня, или нет. Я уверен: она это понимает.

– Док! Ты ищешь здравый смысла, а его тут нет. Тут, типа, специальная психология.

– Знаешь, Снэп, я не верю ни в какую специальную психологию. Мотивы поведения людей определяются полудюжиной базовых инстинктов, а странности – это просто результат интерференции двух или более инстинктов, действующих параллельно.

Снэп энергично покачал головой, выражая предельное несогласие.

– Эта теория, наверное, хорошо работает, когда ты имеешь дело с кучей людей, но одиночный человек, это загадочная штука, я тебе точно говорю.

– Опять ты с этой магией, – проворчал Чинкл, – У любой загадочности существует объяснение, опирающееся на вероятностные флуктуации в больших выборках. Есть классические примеры. Серии удач и неудач в карточных играх. Или, ещё: псевдо-регулярные структуры ландшафтов, сформированных фрактальными процессами со случайной компонентой.

– Ты сам не веришь, что все так примитивно и скучно, – заметил Снэп.

– Не верю, – подтвердил математик, – Ну и что? Объективное положение вещей не меняется от того, верю я в него или нет.

– Ладно, – Снэп вздохнул, – Ты ученый, у тебя аргументы, ты прав про объективное положение, но в том, что касается Зирки, права Оюю. Это совершенно точно.

– Я этого не исключаю, – ответил Чинкл, – Если представить решающий алгоритм человека, в данном случае – Зирки, в форме графа переходов некоторого конечного автомата, то можно построить модель, в которой этот алгоритм будет многократно выбирать альтернативу с сохранением определенного структурного параметра, не учитывая низкую экономическую эффективность такого выбора.