Драйв Астарты - Страница 408

408

– Я понимаю, что у тебя марксистская точка зрения… – начал репортер.

– …Нет, у меня объективная точка зрения! – Перебила она. – Мы учили по истории, что США захватили Филиппины в конце XIX века и правили до 1946 года. Хищнически эксплуатировали природу и трудящихся и расстреливали коммунистов, а потом ушли, оставив после себя нищету и феодалов-паразитов у власти. И кто теперь виноват?

– И теперь мы ещё сто лет будем во всем виноваты? – Спросил лейтенант Бенитес.

– Так ООН же ваша, – ответила кореянка. – И аравийские шейхи, которые оплачивают антикоммунистических исламских фанатиков, это ваши друзья.

– С чего это ООН – наша? – Искренне удивился лейтенант.

Сон Е-Тик посмотрела на него с нескрываемым удивлением.

– А чья же? Нью-Йорк – в США, штаб квартира ООН – в Нью-Йорке. И больше всего долларов туда дает США, отнимая эти деньги у своих эксплуатируемых трудящихся.

– Ну, знаешь! – Возмутился Бенитес. – С трибуны ООН каждый день поливают грязью Америку! Конгресс уже четверть века обещает выкинуть ООН из нашей страны!

– А почему не выкидывают? – Ехидно поинтересовалась она. – Ты подумай, Тринидад, может быть, власти твоей страны обманывают простых парней вроде тебя?

– Подождите, подождите! – Воскликнул Барнум Гарднер. – Давайте не будем уходить в сторону и обсуждать политику вообще. Мы говорим о конкретной ситуации.

– Сон Е-Тик как раз говорит о конкретной ситуации, – заметила Есано Балалайка. – Ты понимаешь, что в этой заварухе на Филиппинах виновато ООН, или не понимаешь?

– Не понимаю, – ответил репортер. – И я думаю, ты не права. ООН наоборот пытается урегулировать конфликт между католиками и мусульманами на Филлипинах.

– Держи карман шире, – манчжурская японка похлопала себя по бедру, иллюстрируя местонахождение кармана. – Чтоб ты понимал: ООН с потрохами продалась нефтяным арабам и давит на филиппинцев, чтобы они отдали исламистам все южные острова.

– Почему ты так в этом уверена? – Спросил он. – И откуда ты можешь это знать?

Балалайка по-коммунистически вытащила сигарету из пачки, лежащей рядом с Пан Чангом, прикурила и очень спокойным тоном начала излагать.

– Я два года работала в Эфиопии, водила там грузовой катер со всяким барахлом через озеро Тана туда – сюда. Хозяин фирмы – пожилой негр, хороший дядька. Когда фирма принадлежала его папе, они работали на море. А теперь моря там нет, потому что ООН заставила отдать всю полосу берега на Красном море исламистам, которые будто бы отдельная эритрейская нация. Теперь там зона шариатских порядков, как в соседнем Сомали. Морской и сухопутный бандитизм, наркомания, торговля людьми, никто не работает, на улицах все время кого-то режут… ООН довольна. Она добилась своего, и кто-то там получил большую пачку баксов от шейха Сауда.

– И ты считаешь, что на Филиппинах у ООН та же стратегия? – Уточнил Гарднер.

– Это очевидно, – ответила она. – И я хорошо понимаю филиппинцев. Я уезжала из Эфиопии в Манчжурию в конце марта после войны в Мадагаскарском проливе, и я помню, как люди радовались, что «Inter-Brigade Mobile» разбомбила на хрен порты океанского побережья Сомали, и теперь будет меньше бандитизма и терактов.

– Значит, – заключил он. – Ты поддерживаешь то, что сделала авиация Филиппин?

Возникла пауза, в течение которой Таофи Лембики успела надеть дайверские очки с фонариком на лбу и закрепить на поясе жутковатый гибрид гарпуна и томагавка.

– Я иду знакомиться с донными акулами, – сообщила она и плюхнулась за борт.

– Так что с моим вопросом? – Поинтересовался репортер, обращаясь к Балалайке.

– Знаешь, – ответила манчжурская японка, – когда я смотрела по CNN кадры, где дети, сожженные белым фосфором, и куски человеческих тел, разбросанные по улице, мне показалось, что я очень резко против. Но потом я подумала: допустим, эти люди остались бы живы, и что? Они продолжали бы помогать террористам, этих детей они воспитали бы бандитами… В общем, ничего, кроме шариата, нищеты, бандитизма и терроризма из этого бы не вышло. Вот такое у меня мнение.

– Это дикость, – сказал Гарднер.

– Опровергни, – лаконично предложила она.

– ООН предлагала гуманное решение проблемы, – заметил репортер, – предоставить Региону Мусульманский Минданао полную независимость и провести границу…

– …И, – перебила Балалайка, – построить там сплошную стену с колючей проволокой и пулеметами, чтобы исламисты не ползали в остальную часть Филиппин? Да или нет?

– Нет, конечно. Просто можно было бы как-то регулировать…

– …Вот! – Снова перебила она. – В начале века отделили Палестину от Израиля, но не позволили построить такую стену, потому что дети исламистов перемрут от голода и антисанитарии, ведь исламисты – бездельники, они сами себя не обслуживают. ООН считает, что за них это должны делать соседи. А в обмен получать теракты.

– Стена это не выход, – включился Пан Понг. – Товарищ Ким Ир Сен в книге главных принципов для молодежи ясно записал: «Враг сам по себе не исчезнет».

Около борта послышался плеск, Таофи вынырнула, отфыркиваясь, и бросила на палубу свой гарпун-томагавк с насаженной на него темно-серой рыбиной около метра длиной. Рыбина изогнулась, громко хлопнула хвостом по палубе и подпрыгнула, но Пан Чанг бросился на нее, как кот на мышь, и придавил всем своим весом.

– Там этих мелких акул целая толпа! – Крикнула Таофи. – Просто фиеста какая-то!

– А эту рыбу можно есть? – Подозрительно спросил Барнум Гарднер.

– Нельзя, – строго сказала Сон Е-Тик. – Но мы сделаем из этой рыбы хэ, и будет можно.

408